ФОТО Ирины МАТЮКЕВИЧ
Паруса над ледяной равниной — зрелище, завораживающее своей красотой. Но, увы, полюбоваться им приходят немногие — буерный спорт у нас популярен гораздо меньше, чем яхтенный. О том, чем он интересен и по каким правилам существует, рассказывает командор Всероссийской ассоциации буеров Монотип XV Виктор АКАЦЕВИЧ.
— Думаю, Виктор Дмитриевич, найдется немало людей, которые считают буеристов «яхтсменами на зимних каникулах». Дескать, гоняют по льду только потому, что нет воды…
— Для кого‑то, безусловно, это так. Но большинство из нас все‑таки буер считают своим основным занятием. Мы отдаем ему все силы и время. Конечно, кто хочет, летом ходит под парусом. В том числе и я. Но — для своего удовольствия, ни с кем не соревнуясь. Потому что такой остроты ощущений, как буер, по моему мнению, яхта не дает.
— Что же представляет собой буер?
— Если по‑простому — это лодка на коньках. Исключительно спортивное транспортное средство для перемещения по льду. Появились буера где‑то триста лет назад и представляли собой парусники, поставленные на коньки. Еще в начале XX века они напоминали большие крейсерские яхты с площадью паруса 100 – 200 квадратных метров. На них размещались десятки людей, а во время войны устанавливались даже пулеметы. Сегодня больших буеров практически не осталось, да и современный буер на лодку с парусом уже похож значительно меньше. Два самых распространенных класса — Монотип XV (двухместный) и DN (одноместный) — разработаны примерно сто лет назад и с тех пор только совершенствуются.
— Чтобы добиться максимальной скорости?
— Это одно из направлений конструкторской мысли. Второе — достижение победы в гонке. То и другое требует разных подходов. В первом случае речь идет о скоростном «болиде», предназначенном для прямолинейного движения по чистому льду при сильном ветре. Во втором — об универсальной конструкции, которая учитывает возможность слабых и переменных по направлению ветров, а также наличия торосов, трещин, дождя, воды, снега и т. д.
— Можно догадываться, что самая специфическая и сложная вещь — это конек. Поддается ли его конструкция точному расчету?
— Строго говоря — нет. Начнем с того, что никто до сих пор не знает, почему лед скользкий. Об этом ученые спорят уже несколько столетий. Но мало того — свойства льда очень сильно зависят от температуры и влажности окружающего воздуха. И конек должен работать при всех условиях. В течение многих лет опытным путем отрабатывались стальные сплавы, из которых он изготовлен, и его оптимальная форма. Нижняя часть конька плоская, она имеет так называемый погиб. Его величина — один из секретов высоких скоростей. Заточка конька и выведение его профиля с точностью до сотой доли миллиметра — задача очень непростая. Но это один из элементов мастерства буериста.
— А принципы подготовки яхт сменов и буеристов похожи? Ведь суть‑то одна — прохождение дистанции, лавировка, умение выбрать нужный галс…
— Да, в советское время — а тогда буерный спорт был очень распространен — принципы тренировок не отличались. И в прог рамму подготовки яхтсменов обязательно входили и буера. Но сейчас эти два вида спорта, хоть и остаются родственными, существуют уже отдельно друг от друга. Сходство определяется тем, что парус и такелаж яхты и буера практически идентичны. Но есть различие в принципах управления — оно обусловлено разницей в конструкции корпусов. Корпус буера создавался по типу самолетного, не случайно некоторые его так и называют — фюзеляж. У буера в отличие от яхты не корма, а хвост. Многие другие наши термины тоже заимствованы из авиации.
— А что за правила на соревнованиях?
— Те же в принципе, что и у яхт, — движение по «петле» или «восьмерке», огибание знаков на дистанции. Но в отличие от яхтсменов мы не можем ходить на большие расстояния — только в пределах небольшой проверенной дистанции, исключающей целину или крупные препятствия. Позволю себе процитировать легендарного советского яхтсмена Дмитрия Коровельского: «Буерный спорт требует от человека значительно больше физических и моральных усилий, чем парусный. Поэтому многие спортсмены-парусники зимой предпочитают заниматься коньками и лыжами, а не буерным спортом».
— За счет чего такая разница в нагрузках?
— У яхтсмена вода есть всегда — тихая или бурная. А у нас лед, и это непредсказуемая инстанция. Сегодня, допустим, среда, в воскресенье у нас запланированы гонки, а в пятницу обещают снегопад. Мы поедем готовить дистанцию, потом будем таскать тяжеленные буера, готовить их к старту, а гонок может и не быть. Ветра нет, или он, наоборот, оказался слишком сильным… Бывает, что за сезон выпадает всего несколько гоночных дней. Но надо же как‑то тренироваться, да еще и готовить новые экипажи. Это достаточно нервная, изматывающая ситуация. С началом зимы мы буквально «ловим» лед — начинаем на озере Сестрорецкий Разлив, а потом, когда его заносит снегом, переходим на Финский залив. В феврале количество снега увеличивается, и мы ждем до весны, когда он начинает таять…
Зато хороший сезон дает столько эмоций, что хватает на несколько лет. Ощущения в гонке ни с чем не сравнимы! Они окупают все нервные затраты. Как раз здесь — наше главное преимущество перед яхтами. Скорость! 70 – 80 километров в час — это обычный режим. Буеристы на таких скоростях ходят уже сто лет. А по воде сегодня так разгоняются только суперсовременные крылевые болиды.
— Приобщиться к буерному спорту сложнее, чем к яхтенному?
— Однозначно сложнее. Желающий стать яхтсменом может пройти обучение в яхт-клубе, а потом взять яхту в аренду или даже купить. В буерном спорте такого нет. Спортсмены обучаются непосредственно в экипажах, а буер в аренду не возьмешь и не купишь. Снаряды мы делаем своими руками или где‑то заказываем специально «под себя». Книг и пособий по изготовлению яхт — море, в принципе любой желающий может это дело освоить. В то время как книг по буерному спорту — всего две, они были изданы в советское время и носят весьма общий характер. Все необходимые знания тогда хранили спортсмены-практики, которые состояли в яхт-клубах и там передавали свой опыт молодым. Сейчас буеристы и яхт смены существуют независимо друг от друга, буера растащены «по огородам». Тем не менее мы рук не опускаем, активно занимаемся популяризацией буерного спорта, проводим занятия с новичками.
Формально мы входим во Всероссийскую федерацию парусного спорта, но в качестве ассоциаций отдельных буерных классов. И в их рамках проводим всю организационную работу. Гонки местного масштаба обеспечиваем своими силами, а региональные или всероссийские — совместно с ВФПС и соответствующими подразделениями Министерства спорта. У нас обычная система спортивных разрядов, вплоть до мастера спорта международного класса.
— Можно ли хотя бы приблизительно оценить количество буеристов в Петербурге?
— 50 – 60 человек числятся в ассоциации класса DN, из них активно гоняются около двадцати. В нашем классе Монотип XV — 20 бортов, соответственно, активных гонщиков — 30 – 40. Есть еще ассоциация класса S8, там тоже несколько десятков участников. Но в последние годы у них определенные организационные сложности и они не выступают. Наконец, существуют и «внесистемные буеристы», которые не подпадают ни под какие классы и используют устройства собственных оригинальных конструкций. Думаю, их тоже несколько десятков. Так что всего, наверное, в городе под две сотни буеристов наберется. Среди них, кстати, немало титулованных. Спортсмены из класса DN входят в десятку мирового рейтинга. В классе Монотип XV есть несколько чемпионов Европы, в том числе 13‑кратный. До последнего времени наши буеристы постоянно выезжали на международные соревнования и завоевали на них больше всех призов. К сожалению, большого притока молодежи, как и помощи со стороны, мы не ощущаем — ведь это не олимпийский вид спорта.
— Давайте все‑таки надежды терять не будем…
— Думаю, Виктор Дмитриевич, найдется немало людей, которые считают буеристов «яхтсменами на зимних каникулах». Дескать, гоняют по льду только потому, что нет воды…
— Для кого‑то, безусловно, это так. Но большинство из нас все‑таки буер считают своим основным занятием. Мы отдаем ему все силы и время. Конечно, кто хочет, летом ходит под парусом. В том числе и я. Но — для своего удовольствия, ни с кем не соревнуясь. Потому что такой остроты ощущений, как буер, по моему мнению, яхта не дает.
— Что же представляет собой буер?
— Если по‑простому — это лодка на коньках. Исключительно спортивное транспортное средство для перемещения по льду. Появились буера где‑то триста лет назад и представляли собой парусники, поставленные на коньки. Еще в начале XX века они напоминали большие крейсерские яхты с площадью паруса 100 – 200 квадратных метров. На них размещались десятки людей, а во время войны устанавливались даже пулеметы. Сегодня больших буеров практически не осталось, да и современный буер на лодку с парусом уже похож значительно меньше. Два самых распространенных класса — Монотип XV (двухместный) и DN (одноместный) — разработаны примерно сто лет назад и с тех пор только совершенствуются.
— Чтобы добиться максимальной скорости?
— Это одно из направлений конструкторской мысли. Второе — достижение победы в гонке. То и другое требует разных подходов. В первом случае речь идет о скоростном «болиде», предназначенном для прямолинейного движения по чистому льду при сильном ветре. Во втором — об универсальной конструкции, которая учитывает возможность слабых и переменных по направлению ветров, а также наличия торосов, трещин, дождя, воды, снега и т. д.
— Можно догадываться, что самая специфическая и сложная вещь — это конек. Поддается ли его конструкция точному расчету?
— Строго говоря — нет. Начнем с того, что никто до сих пор не знает, почему лед скользкий. Об этом ученые спорят уже несколько столетий. Но мало того — свойства льда очень сильно зависят от температуры и влажности окружающего воздуха. И конек должен работать при всех условиях. В течение многих лет опытным путем отрабатывались стальные сплавы, из которых он изготовлен, и его оптимальная форма. Нижняя часть конька плоская, она имеет так называемый погиб. Его величина — один из секретов высоких скоростей. Заточка конька и выведение его профиля с точностью до сотой доли миллиметра — задача очень непростая. Но это один из элементов мастерства буериста.
— А принципы подготовки яхт сменов и буеристов похожи? Ведь суть‑то одна — прохождение дистанции, лавировка, умение выбрать нужный галс…
— Да, в советское время — а тогда буерный спорт был очень распространен — принципы тренировок не отличались. И в прог рамму подготовки яхтсменов обязательно входили и буера. Но сейчас эти два вида спорта, хоть и остаются родственными, существуют уже отдельно друг от друга. Сходство определяется тем, что парус и такелаж яхты и буера практически идентичны. Но есть различие в принципах управления — оно обусловлено разницей в конструкции корпусов. Корпус буера создавался по типу самолетного, не случайно некоторые его так и называют — фюзеляж. У буера в отличие от яхты не корма, а хвост. Многие другие наши термины тоже заимствованы из авиации.
— А что за правила на соревнованиях?
— Те же в принципе, что и у яхт, — движение по «петле» или «восьмерке», огибание знаков на дистанции. Но в отличие от яхтсменов мы не можем ходить на большие расстояния — только в пределах небольшой проверенной дистанции, исключающей целину или крупные препятствия. Позволю себе процитировать легендарного советского яхтсмена Дмитрия Коровельского: «Буерный спорт требует от человека значительно больше физических и моральных усилий, чем парусный. Поэтому многие спортсмены-парусники зимой предпочитают заниматься коньками и лыжами, а не буерным спортом».
— За счет чего такая разница в нагрузках?
— У яхтсмена вода есть всегда — тихая или бурная. А у нас лед, и это непредсказуемая инстанция. Сегодня, допустим, среда, в воскресенье у нас запланированы гонки, а в пятницу обещают снегопад. Мы поедем готовить дистанцию, потом будем таскать тяжеленные буера, готовить их к старту, а гонок может и не быть. Ветра нет, или он, наоборот, оказался слишком сильным… Бывает, что за сезон выпадает всего несколько гоночных дней. Но надо же как‑то тренироваться, да еще и готовить новые экипажи. Это достаточно нервная, изматывающая ситуация. С началом зимы мы буквально «ловим» лед — начинаем на озере Сестрорецкий Разлив, а потом, когда его заносит снегом, переходим на Финский залив. В феврале количество снега увеличивается, и мы ждем до весны, когда он начинает таять…
Зато хороший сезон дает столько эмоций, что хватает на несколько лет. Ощущения в гонке ни с чем не сравнимы! Они окупают все нервные затраты. Как раз здесь — наше главное преимущество перед яхтами. Скорость! 70 – 80 километров в час — это обычный режим. Буеристы на таких скоростях ходят уже сто лет. А по воде сегодня так разгоняются только суперсовременные крылевые болиды.
— Приобщиться к буерному спорту сложнее, чем к яхтенному?
— Однозначно сложнее. Желающий стать яхтсменом может пройти обучение в яхт-клубе, а потом взять яхту в аренду или даже купить. В буерном спорте такого нет. Спортсмены обучаются непосредственно в экипажах, а буер в аренду не возьмешь и не купишь. Снаряды мы делаем своими руками или где‑то заказываем специально «под себя». Книг и пособий по изготовлению яхт — море, в принципе любой желающий может это дело освоить. В то время как книг по буерному спорту — всего две, они были изданы в советское время и носят весьма общий характер. Все необходимые знания тогда хранили спортсмены-практики, которые состояли в яхт-клубах и там передавали свой опыт молодым. Сейчас буеристы и яхт смены существуют независимо друг от друга, буера растащены «по огородам». Тем не менее мы рук не опускаем, активно занимаемся популяризацией буерного спорта, проводим занятия с новичками.
Формально мы входим во Всероссийскую федерацию парусного спорта, но в качестве ассоциаций отдельных буерных классов. И в их рамках проводим всю организационную работу. Гонки местного масштаба обеспечиваем своими силами, а региональные или всероссийские — совместно с ВФПС и соответствующими подразделениями Министерства спорта. У нас обычная система спортивных разрядов, вплоть до мастера спорта международного класса.
— Можно ли хотя бы приблизительно оценить количество буеристов в Петербурге?
— 50 – 60 человек числятся в ассоциации класса DN, из них активно гоняются около двадцати. В нашем классе Монотип XV — 20 бортов, соответственно, активных гонщиков — 30 – 40. Есть еще ассоциация класса S8, там тоже несколько десятков участников. Но в последние годы у них определенные организационные сложности и они не выступают. Наконец, существуют и «внесистемные буеристы», которые не подпадают ни под какие классы и используют устройства собственных оригинальных конструкций. Думаю, их тоже несколько десятков. Так что всего, наверное, в городе под две сотни буеристов наберется. Среди них, кстати, немало титулованных. Спортсмены из класса DN входят в десятку мирового рейтинга. В классе Монотип XV есть несколько чемпионов Европы, в том числе 13‑кратный. До последнего времени наши буеристы постоянно выезжали на международные соревнования и завоевали на них больше всех призов. К сожалению, большого притока молодежи, как и помощи со стороны, мы не ощущаем — ведь это не олимпийский вид спорта.
— Давайте все‑таки надежды терять не будем…